В самом начале своего существования печать была чрезвычайно малотиражной (по нашим стандартам) и очень затратной (по любым стандартам). Гутенберг напечатал менее 200 экземпляров внушающей трепет и обессмертившей его Библии и умер в полной нищете. Другие печатники тоже не добились многого, поскольку не могли предсказать спрос (со стороны читателей) и предложение (со стороны авторов, которые выступали в качестве собственных издателей, пиратов, подпольных типографий и компиляторов неавторизованных и невообразимых редакций своих трудов).
Обескураженные причудами новой технологии, в течение многих десятилетий печатники-издатели ограничивались производством порнографической литературы, религиозных трактатов, политических памфлетов, драматургических произведений, альманахов, индульгенций, договоров и пророчеств — другими словами, в массе своей ничего не стоящего мусора. В большинстве случаев книги читались вслух — коммунальное, а не индивидуальное восприятие, поэтому количество необходимых копий было ограниченным.
Не удивительно, что несмотря на технологические прорывы, соединившиеся в форме современной печатной машины, печатные книги XVII и XVIII веков высмеивались современниками как безнадёжно уступающие их предшественникам, созданным кропотливым ручным трудом переписчиков, а также первопечатным книгам-инкунабулам. Это очень напоминает сегодняшние жалобы по поводу новых медиа (Интернета, е-книг), их претенциозности, убогого исполнения и свирепствующего пиратства. В первые десятилетия после изобретения печатного пресса, по определению Encyclopedia Britannica, повсюду господствовала «неукротимая, высококонкурентная свобода для всех… с кипучей жизнеспособностью и разнообразием, часто приводящим к недобросовестной работе».
Известны случаи отъявленного пиратства — например, незаконное копирование «карманных книг» Альда Мануция, или всепоглощающее пиратство в Англии XVII века (прямое следствие чрезмерного регулирования и принудительных монополий на авторство). Так, жертвой пиратов и нарушителей нарождающегося авторского права был Шекспир. Несколько позже всемирным центром систематического книжного пиратства в промышленных масштабах стали американские колонии. В условиях изобилия дешёвых иностранных книг, местные авторы были вынуждены подрабатывать в журналах и читать лекции в отчаянных попытках свести концы с концами.
Пираты и неавторизованные — а следовательно, подрывающие отрасль — издатели подвергались преследованию согласно множеству законов — вначале на основании антимонопольного законодательства и обвинениями в клевете, позже по законам о национальной безопасности и непристойном поведении. Между королевскими и «демократическими» правительствами было мало различий. Все они действовали беспощадно, стремясь сохранить контроль над издательской деятельностью. Джон Мильтон написал свой страстный протест против цензуры, «Ареопагитику», в ответ на закон о лицензировании, принятый Парламентом в 1643 году. Революционный Акт об авторский правах 1709 года узаконил в Англии исключительные права авторов и издателей пожинать коммерческие плоды своих усилий, правда, лишь в течении определённого времени.
Книги часто сжигались — иногда вместе с их авторами — в качестве крайней формы очищения: труды Лютера предавали огню, а он, в отместку, делал то же с католическими произведениями; с сочинениями Руссо, Сервета, Эрнандеса и, конечно, еврейских авторов в эпоху нацизма случилось то же. На деле, Интернет — это первый текстовый медиум, который (по меньшей мере, в начале существования) смог полностью избежать цензуры и регулирования.
Соперничество между индустриально-коммерческими издателями (вооружёнными всё более могучими технологиями) и сообществами простых художников и ремесленников никогда не прекращалось; это происходит и сейчас в форме многочисленных дискуссионных листов, форумов, фолиантов и конференций. Уильям Моррис основал движение «частной прессы» в Англии XIX века, чтобы противостоять тому, что он считал бездушной коммерциализацией книгоиздательства и неумолимому закату библиотек и коллекций в духе эпохи Возрождения.
В момент своего возникновения печатный пресс использовался в коммерческих целях частными предпринимателями (ремесленниками) того времени. Крупные «издатели» (монастыри), за малым исключением (например, в Аугсбурге в Германии или в Субиако в Италии) с опасением относились к новой технологии, считая её серьёзной угрозой для культуры и цивилизации. Их нападки на печать сходны с сегодняшними причитаниями по поводу самиздата или корпоративной печати.
Но, по мере расширения читательской аудитории (грамотность распространялась среди женщин и бедняков) на это начали реагировать рыночные силы. Количество издателей постоянно росло. В начале XIX века инновационные литографический и офсетный процессы позволили издателям Запада добавлять в свои книги иллюстрации (сначала чёрно-белые, а потом и цветные), таблицы, детализированные карты, анатомические схемы и другую графику. Споры, которые вели издатели и библиотекари по поводу форматов (размера книг) и шрифтов (готические против римских) были в конце концов разрешены в соответствии с предпочтениями потребителей. Возникла мультимедиа, множество медиумов. Е-книга, вероятно, пройдёт сходный путь — от статической цифровой версии печатного издания до живого, цветного, интерактивного и коммерчески заряженного произведения.
Платные, а позже и бесплатные библиотеки явились дополнительным откликом на всё возрастающий спрос. Уже в XVIII веке издатели и книготорговцы выражали опасение, что библиотеки несут угрозу их ремеслу. Двухвековой опыт наглядно показывает, что произошло прямо противоположное. Библиотеки способствовали росту продаж книг и сами по себе стали крупнейшим рынком.
Книгоиздание всегда было социальным процессом и сильно зависело от общественного развития, например, от уровня грамотности и степени свободы меньшинств (особенно женщин). По мере обретения зрелости, каждый новый формат подвергается регулированию изнутри и снаружи. Е-книги (и, в более широком смысле, цифровой контент в Интернете) не станут исключением. Отсюда повторяющиеся снова и снова попытки их регулирования.
Каждый новый вид упаковки контента в начале его существования считался «опасным». Церковь (в прошлом крупнейший издатель Библии и других религиозных и «мирских» текстов, а заодно приверженец и охранитель чтения в средневековье) ограничивала и цензурировала печать «еретических» книг (особенно национальных библий Реформации) и восстановила инквизицию ради конкретной цели — контроля над книгоизданием. В 1559 году она опубликовала Index Librorium Prohibitorum («Индекс запрещенных книг»). Некоторые издатели (главным образом, голландские) даже были отправлены на костёр (практика, которую стоит возобновить, по мнению некоторых нынешних авторов)…Европейские правители выпускали декларации против «греховных печатных книг» (призывающих к ереси и бунту). В Англии книгопечатание подлежало лицензированию Тайным советом. Сама концепция копирайта возникла благодаря обязательной регистрации книг в регистре Английской книгоиздательской компании (королевский инструмент влияния и интриг). Такая принудительная регистрация давала издателю право исключительного копирования зарегистрированной книги (часто, целого класса книг) на определённое число лет — но при этом политически ограничивала печатный контент, часто силой. Свобода прессы и слова до сих пор остаётся лишь мечтой во многих уголках Земли. Закон об авторском праве в цифровую эпоху (DMCA), V-чипы и другие ограничители права на частную жизнь, меры, препятствующие распространению информации, и цензура составляют давнюю, хотя и вряд ли достойную почитания традицию.
Чем более всё меняется, тем более остаётся прежним. Если история книг и учит нас чему-то, это что нет пределов изобретательности, с которой издатели, авторы и книготорговцы пытаются заново изобрести старые подходы. Технологические и маркетинговые инновации снова и снова воспринимаются как угрозы — лишь затем, чтобы позже быть принятыми как постулаты веры. Книгоиздательство стоит перед теми же вопросами и проблемами, как и пятьсот лет назад, и зачастую реагирует на них так же, как тогда. Да, каждое поколение уверено, что его опыт уникален и беспрецедентен. Именно отрицание прошлого отбрасывает тень на будущее. Книги остаются с нами начиная с возникновения цивилизации несколько тысячелетий назад. Во многих смыслах, книги составляют нашу цивилизацию. Их признаки — наши признаки: устойчивость, способность к адаптации, гибкость, самовоспроизведение, богатство, коммуникативность. Мы не можем не признать, что наши самые распространённые артефакты — книги — никогда не перестают удивлять нас.
Возьмём е-книгу (электронную книгу): компьютерный файл, содержащий текст, изображения и даже аудио и видео, который можно открывать и читать на специальных устройствах (е-ридерах) или на РС, ноутбуках, нетбуках, PDA и мобильных телефонах. Но что такое собственно книга?
Скучное, субьективное и необоснованное определение «книги», данное ЮНЕСКО, таково: «Непериодическая печатная публикация, состоящая не менее чем из 49 страниц, включая обложку».
Но книга, прежде всего, есть медиум. Она содержит информацию (того или иного типа) и проносит её сквозь время и пространство. Более того, в противовес расхожему мнению, она — и так было всегда — сугубо формальное явление. Даже последние «инновации» не более чем старое вино в новой сверкающей бутылке.
Возьмём протокол скроллинга. Наши глаза и мозг — ограниченные устройства чтения-декодирования. Глаза могут охватить, а мозг переработать только определённый объём информации. Отсюда необходимость сегментировать данные в когнитивно усваиваемые фрагменты. Существует две формы скроллинга — продольный и вертикальный. Папирус, газета и экран компьютера это три примера вертикальной прокрутки — сверху вниз или наоборот. Е-книга, микрофильм, пергамент и печатная книга суть примеры продольной прокрутки — слева направо (или справа налево, в семитских языках).
Во многих отношениях, аудиокниги — куда более революционны, нежели е-книги. Они не используют визуальные символы (как все остальные типы книг) или скроллинг. Е-книги, с другой стороны, это возвращение к дням папирусных свитков. Текст не может быть открыт в любой точке в последовательности связанных страниц, и контент располагается только на одной стороне (электронного) «листа». Рукописная книга на пергаменте, напротив, была многостраничной, легкодоступной для просмотра, и информация находилась на обеих сторонах листа. Это привело к революции в книгоиздании и к появлению печатной книги. Всех упомянутых преимуществ е-книга лишена. К счастью, е-книга сохранила одну инновацию пергамента — гипертекст. Ранние еврейские и христианские тексты (также как и римские труды по юриспруденции) писались на пергаменте (а позже печатались) и включали множественные междутекстовые ссылки. Талмуд, например, состоит из основного текста («Мишна») с отсылками к различным интерпретациям (экзегезам), авторами которых были исследователи многих поколений еврейской религиозной науки.
Другая характерная особенность книг — это портируемость (или мобильность). Книги на папирусе, пергаменте, бумаге или КПК — все они пригодны к транспортировке. Другими словами, воспроизведение данных, содержащихся в книге, достигается её передачей без каких бы то ни было потерь (то есть, данные не подвергаются физической метаморфозе). Книга похожа на вечный двигатель. Она распространяет свой контент вирусным образом, посредством циркуляции, и при этом не уменьшается и не видоизменяется. Физически, конечно, она подвержена эрозии — но её можно достоверно скопировать. Она вечна.
С е-книгой или CD-ROM'ом всё не так. Оба зависят от устройств (ридеров или дисководов, соответственно). Оба зависимы от технологии и формата. Изменения в технологии — как в аппаратном, так и в программном обеспечении — способны сделать многие е-книги нечитаемыми. А их портируемость ограничена временем работы батарей, условиями освещения или доступностью соответствующей инфраструктуры (например, электричества).
Каждое поколение применяет те же вековые принципы к новым «контент-контейнерам». Каждая такая трансмутация вызывает новый сильный скачок в создании и распространении контента. Инкунабулы (первопечатные книги) сделали знание доступным (иногда на национальных языках) как исследователям, так и обычным людям, выведя книги из скрипториев и «библиотек» в монастырях. Технология печати расшатала монополию на контент. В течение 50 лет (с 1450 по 1500 годы) количество книг в Европе выросло с нескольких тысяч до более чем 9 миллионов! И, как заметил канадский философ Маршалл Маклюэн, это перенесло центр тяжести с устного способа распространения контента (то есть «коммуникации») на визуальный способ.
Е-книги угрожают сделать то же самое. «Книжные автоматы» обеспечат сервис «печати по требованию» (POD) в самых отдалённых местах. Люди в дальних уголках Земли получат возможность выбирать из списков изданий, насчитывающих миллионы названий. Миллионы авторов уже сейчас могут реализовать свою мечту и опубликовать книгу дёшево и без редакторских препон. Е-книга — это блудный сын Интернета. Последний — идеальный канал распространения первой. Монополия больших издательств на всё написанное — от романов до научных журналов — уходит в прошлое. Здесь есть некая ирония. Книгоиздательство в своих ранних формах было восстанием против письменной монополии церковников. Оно процветало в нетеократических обществах, таких как Рим или Китай — и чахло там, где правила религия (например, в Шумере, Египте, исламском мире и средневековой Европе).
С появлением е-книг создание контента снова стало совместным усилием, как было в Средние века. Авторы и аудитория взаимодействовали (вспомним Сократа), создавая знания, информацию и повествование. Интерактивные е-книги, мультимедиа, дискуссионные группы и коллективное авторство воспроизводят эту прекрасную традицию. Более того, как не в столь отдалённом прошлом, авторы снова восстают против издателей и торговцев. Разделение этих функций произошло совсем недавно. Е-книги и «печать по требованию» частично помогают воссоздать досовременное состояние дел. Вплоть до ХХ века некоторые книги сперва появлялись как серии памфлетов (часто публикуемых в газетах и журналах) или продавались по подписке. Сериальные е-книги прибегают к этим былым уловкам. Е-книги, возможно, помогут восстановить баланс между бестселлерами и средними авторами, а также между художественной и учебной литературой. Е-книги лучше всего подходят для проникновения на нишевые рынки, которыми до сего момента пренебрегали все крупные издатели.
Е-книги — это квинтэссенция «литературы для миллионов». Они дешевле даже книг в бумажной обложке. Английский издатель Джон Белл (в соперничестве с известным лексикографом Сэмюэлем Джонсоном) в 1777–1783 годах опубликовал сборник «Поэты Великобритании». Каждый из 109 томов стоил шесть шиллингов (обычно книги стоили от гинеи, то есть более чем в три раза дороже). Всего 80 лет спустя «Железнодорожная библиотека романов» (1300 томов) продавалась по одному шиллингу за том. Следующие полтора века цены продолжали падать. Е-книги и «печать по требованию», вероятно, сделают с книгами в бумажной обложке то же, что эти переиздания сделали с оригиналами. Некоторые библиотеки репринтов специализировались на открытых источниках, точно так же как многие е-книги, которые предлагаются сегодня.
Падение цен на книги, снижение входных барьеров, связанное с новыми технологиями и изобилию кредитов, увеличение числа издателей и яростная конкуренция среди книготорговцев были таковы, что возникло регулирование цен (картели). Оптовые издательские цены и торговые скидки — всё это были антиконкурентные изобретения XIX века, главным образом, в Европе. Они сопровождались распространением торговых ассоциаций, издательских организаций, литературных агентов, авторских контрактов, соглашений о роялти, массового маркетинга и стандартизованных авторских прав.
Торговлю печатными книгами через Интернет можно концептуализировать как развитие идеи рассылочных каталогов виртуальными средствами. Но е-книги — это другое. Они несут угрозу всему этому упорядочению. Юридически е-книга, возможно, вообще не является «книгой». Существующие контракты между авторами и издателями, возможно, не включают в себя е-книг. Серьёзная ценовая конкуренция, которую они могут составить более традиционным формам издательской деятельности, в конце концов, может заставить всю отрасль переосмыслить себя. Права могут быть переназначены, доходы перераспределены, контрактные отношения пересмотрены. Более того, е-книги до сего момента были для печатных книг тем, чем книги в мягкой обложке были для книг в твёрдом переплёте — переформатированным воспроизведением. Но всё чаще и чаще авторы публикуют свои книги первоначально или эксклюзивно в как е-книги. Е-книги угрожают печатным книгам в любом переплёте. Это не просто новый формат. Это новая модель издательской деятельности.
Луддиты от печати и издательского дела яростно сопротивлялись каждой технологической инновации: стереотипии, железному печатному станку, применению силы пара, механическому набору и фотонабору, новым методам воспроизведения иллюстраций, тканевому переплёту, бумаге промышленного изготовления, «готовых к переплёту» книг, бумажных обложек, клубов книголюбов и книжных подарочных купонов. И всякий раз они сдавались и начинали использовать новые технологии в своих коммерческих целях. Не удивительно, поэтому, что издатели с неохотой принимают Интернет, «печать по требованию» и электронные издательские технологии. Удивительна лишь относительная скорость, с которой они начинают признавать эти новшества, побуждаемые авторами и книготорговцами.
Сэм Вакнин — автор множества книг по психологии, межличностным отношениям, философии, экономике и международным отношениям. Он является колумнистом таких изданий, как Central Europe Review, Global Politician, PopMatters, eBookWeb and Bellaonline. Посетите его сайт ttp://samvak.tripod.com. 30 его бесплатных е-книг можно скачать отсюда: http://www.narcissistic-abuse.com/freebooks.html. Вышеприведённая статья опубликована на сайте Global Politician. Перевод Александра Шнайдера.
